* * *

От имени солнца, от имени света
прими мой покой из заснеженной дали.
Припомни, как некогда мы одаряли
друг друга, не зная запрета:
от пут незнакомства, от здравости стража,
от неотстающих разлук и печалей.
Согрейся глазами, расслабься плечами,
под солнцем, что в вечности наше.

* * *

Хочу написать тебе просто, без цели,
как к другу, как к брату, светло подойти.
Любимых на свете мы много имели,
а вот чтоб своих – это трудно найти.

Свои... где они? Раздробилися ртутью,
и где та ладонь, что способна свести?
И все-то нас тянет, шальных, к перепутью,
а знать бы-узнать, что там жаждем найти?

Упасть ли на луч, обозначенный пылью,
вина ли из уст, золотого ль словца?
Задайся вопросом: к какому обилью
дорога в тривечность, трибыль, три конца.

Я каждое утро теперь спотыкаюсь
о камень, где надписей, стрелочек нет.
При выборе лишь на своих полагаюсь,
выходит, и твой мне поможет совет.

Подумай и полно, мне мысли хватает.
Я верю рукам, но тропинки узки,
и так бессистемно, безбожно плутают!
А цели – что? Цели всегда далеки.

Открыться точнее? Боюсь столкновений,
как шпилька в розетку иль хуже того.
Слыхала не раз: «Я непонятый гений!»
Но я-то признала в тебе своего.

Поверь, что, бывает, единым признаньем
питается все в нас и этим длит жизнь.
Все в мире богатства и все обладанья –
ничто! Мысль рождает – живящая мысль.

* * *

Судьба моя, любуйся – я в углу!
Ты загнала, ты выспорила, стерва,
мечту мою оправила во мглу
и поддушила натяженьем нерва.

Что, нравлюсь я в обличии скопца?
Бесполый взгляд, горбатость, бледность лучше,
чем тот недавний нежный цвет лица?
Какая радость опускать и рушить?

А я-то, я! Уверилась в судьбу,
я думала, помучает и снова
возьмет на руки, скажет: “Все, табу,
терзать тебя не буду бестолково”.

Но нет, молчишь ты, душу холодя,
своею пустоглазостью пугая,
и я дрожу, как малое дитя,
еще точней, как девушка нагая.

* * *

Кайеркан – долина смерти.
Кайеркан – планета зим.
День ли, ночь – трагично бледен
этот, вечно в белом, мим.

Кайеркан – отец стихии,
страж младенчества пурги.
Стужа в позе панагии
здесь является на гибель.

Вон стоит она надменно,
смотрит, жесткостью разя
все, что ей несоразмерно,
все, что выстудить нельзя.

Кайеркан – планета-грёза
демонических царей.
Явно и метаморфозно
кружат в памяти моей

образа людей далеких…
плачь шамана… хриплый лай…
Отрешенно-одинокий
Бог мне шепчет: «Вот он – Рай!»

* * *

Я тебе написала, но ты
не ответил мне, вновь не ответил,
мой сегодняшний день обесцветил,
пропитал недоверьем листы.

Мне б остыть, отлететь! Стороной
обойти твой порог неприветливый,
за которым ты, так незаметливо
не желаешь общаться со мной.

Не желаешь? Не можешь… , а вдруг,
все не так…?! И молчать тебе холодно,
и от слез несцелованных солоно,
и стена, как колодезный круг?

Только мне обращаться милей,
когда ты, ожидая гневливишься
и бушуешь, и тут же счастливишься
от строки запоздалой моей.

Так иль нет - я тебя все люблю!
Ветер в спину, да тропы заметены.
Этот стих, нечто вроде отметены,
на твой огненный крест приколю.

По строке, как Христос по воде,
я приду. Только, поздно мне сужено
к дорогим приходить…, жаль, завьюжено
небо и к путеводной звезде

нету доступа! Странная Странница –
у меня и судьба-то, как дым,
никогда не оставлю следы,
на снегах они тут же сметаются.

Но вот этот мой лист, этот след,
ты к груди и прижмешь, и раскаешься,
что безмерно далеким мне кажешься,
как звезды поутерянной свет.

Я ж, есть – я! Из надежд неосознанных
ожерелья улыбок вяжу,
доверяясь душе, сторожу
нас все тех, суетой неразрозненных

Иллюстрация Eleonora Manapova www.manapova.com

====================================

Внимание! Просьба не копировать и не передавать. Авторские права защищены.